Недавно в магазинах появилась книга «История леса. Взгляд из Германии» (перевод с немецкого, М., 2012 г., тираж 1000 экз.). Ее автор — специалист в области палеоботаники профессор Ганноверского университета Хансйорг Кюстер. Тексту автора предшествует содержательное вступительное слово Натальи Штильмарк. Издание книги одобрено Ученым советом Российского НИИ культурного и природного наследия имени Д.С.Лихачева. Наши читатели найдут в книге много интересного. Мне, в частности, особенно интересными показались те ее страницы, где рассказано об отношении немцев к своим лесам.
В предыстории этих отношений была массовая вырубка лесов, чем занимались не только крестьяне (для удовлетворения насущных потребностей), но и дворяне и представители третьего сословия, хорошо усвоившие «науку» превращения в деньги накопленных природой в лесах запасов ценной древесины.
Потребности в древесине быстро росли как внутри, так и за ее пределами. Это тогда, в годы средневековья, по Рейну, его притокам, а также по другим рекам к морю плыли малые и большие плоты, длина которых достигала подчас многих сотен метров.
Указанное происходило вплоть до 1700-х годов, когда массовая вырубка лесов привела ко всем очевидному дефициту ценной и экономически доступной товарной древесины и к изменениям самих ландшафтов Германии. Именного тогда, в 1713 г. в Саксонии появилась книга Ганса Карла фон Карловица с таким многозначительным названием «Лесоводство и экономика…». Уже в этой книге (первом учебнике по лесоводству!) была показана необходимость ограничения размеров заготовок древесины в каждой лесной даче величиной ее прироста за данный отрезок времени, а в более широком плане – необходимость ведения в лесах такой хозяйственной деятельности, при которой обеспечивалось бы постоянство пользования древесиной и другими лесными благами и все это — при сохранении и улучшении характеристик лесов и при получении собственником неубывающего лесного дохода.
Вышесказанное, замечу, было воспринято не только в Германии, но и в Российской Империи, и в других развитых странах как неподлежащее изменениям кредо лесохозяйственной науки и практики.
Названная книга (а точнее то, что предшествовало ее изданию и происходило потом) вызвали кардинальное изменение самого отношения немцев к своим лесам. О том, почему это произошло, четко и коротко сказал широко известный не только в Германии, но и в России лесовод Генрих Котта: «лесоводство – дитя нужды в лесе».
Примечание. Моим коллегам будет интересно узнать, что Г. Котта приезжал в Россию. Одна из его книг – «Руководство к ведению правильного лесного хозяйства и таксации [т.е. оценки] лесов» переведена на русский язык и издана. В 1844 г. автор книги был награжден Николаем I государственным орденом за заслуги в лесоводстве.
Накопленная нужда в лесе, умноженная на деловитость немцев, дали мощный толчок развитию в Германии не только практического лесоводства, но и лесохозяйственной науки и образования. Благодаря всему этому Германия уверенно заняла в данной сфере роль мирового лидера, чей опыт использовали не только в России, но и в других странах.
В начале 1800-х гг. необходимость воссоздания лесов стала восприниматься народом Германии (несмотря на политическую раздробленность страны) как общенациональная задача. Создаваемые новые леса, конечно, не были такими, о каких когда-то писал путешествовавший по этой римской провинции писатель Тацит. Тем не менее, сохранившиеся в памяти народа представления о былых лесах и также их продолжение в виде новых рукотворных насаждений, все это привело к тому, как пишет Х.Кюстер, что лес стал «центральной темой [Германской] культуры». И еще: в коллективной памяти немцев запечатлены картины, звуки и чувства, связанные с лесом. В этой ситуации, для тех, кто оказался отделенным от родительских корней, тоска по лесу воспринималась как тоска по родине, как стремление удержать в памяти свою историю.
По мнению Х. Кюстера, леса Германии это не только ее природа, но и продукт культуры, политики и самого общественного сознания. Начало его формирования Х. Кюстер относит к 1767 г., когда Фридрих Готлиб Клопшток опубликовал оду «Холм и роща». В ней поэт говорит с молодым дубом, а струны его лиры начинают петь Отечество.
Та ода Клопштока потрясла умы и души его современников, и, особенно, молодых людей из Геттингенского университета, организовавших в 1772 г. «Союз дубравы». Идеалами членов Союза стали свобода и отечество, ассоциированные с немецким лесом. За всем этим последовали многие события, в числе которых были поддерживаемые правительствами немецких княжеств массовые посадки леса. Одна из таких акций была, например, посвящена победе под Лейпцигом союзных войск (в числе которых были армии России и Германии) над войсками Наполеона.
Чтобы вести в лесах рачительную хозяйственную деятельность, были нужны умелые и ответственные люди. Таких людей надо было готовить. Немцы это начали делать раньше других. В далеком 1763 г. в Гарце была открыта первая школа мастеров лесного дела, в 1770 г. – Лесная академия в Берлине, в 1772 г. – Лесная школа под Штутгартом, а в 1785 г. Генрих Котта открыл лесное училище в Цилльбахе, из которого впоследствии выросла знаменитая Лесная академия в Тарандте.
Упомянутое выше и происходившее потом не прошли мимо общественного сознания граждан Германии. Об этом Х. Кюстер говорит в своей книге (с. 17) в следующих словах: «сообщения о кислотных дождях, причиняющих вред лесам, вызывают [у немцев] более громкие протесты, чем загрязнение воздуха, наносящее вред здоровью самих людей». И далее: «множество людей … готовы выйти на баррикады, стоит только лесам проявить какие-либо признаки изменений или нарушений».
Ниже приведены несколько заимствованных из книги примеров, по которым можно судить об отношении немцев к деревьям и лесам:
● Цитата из речи вождя протестантской реформации Мартина Лютера: «… Дерево – одна из величайших и необходимейших в мире вещей, …без которых человек не может обойтись».
● «…крестьянская оседлая жизнь в Европе без лесов была бы невозможна. Ранний земледельческий период в Европе можно … даже назвать «деревянным веком …».
● «Железный» канцлер Германии Отто Бисмарк: «… моему доверию к характеру моего приемника был нанесен удар. Когда я узнал, что он велел срубить вековые деревья в саду … . Я бы скорее простил [ему] иные политические разногласия, чем это гнусное уничтожение вековых деревьев, в отношение которых он злоупотребил … правом хозяина».
● Одним из самых престижных военных орденов Германии является учрежденный в 1813 г. королем Фридрихом Вильгельмом Прусским Железный крест с дубовыми листьями.
● Как заметила Н.Ф. Штильмарк, изображение листа дуба можно увидеть и на оборотных сторонах имевших хождение в Германии монет – пфенингов и марок.
Из книги проф. Х. Кюстера читатели узнают также о том, что именно в Германии было положено начало тому, что потом стали называть лесоустройством, самой сутью которого является не только таксация древостоев, но еще – обязательно – долгосрочное планирование и организация рачительной хозяйственной деятельности в лесах в привязке к таксационным выделам и более крупным участкам леса. Позднее этот принцип был задействован в нашем классическом лесоустройстве и он, получивший развитие применительно к нашим условиям, успешно «работал» в лесах России вплоть до конца НЭП’а и даже потом, когда в СССР было упразднено само понимание лесного хозяйства как товаропроизводящей и доходной отрасли.
Сегодня в РФ от нашего былого классического лесоустройства сохранились его осколки в виде:
а) выполняемых таксаторами по заказам заинтересованных организаций поисковых работ по обнаружению и оценке того оставшегося, что можно с выгодой срубить и продать, и
б) Государственной инвентаризации лесов (ГИЛ). Ее осуществляют за государственный счет, с использованием современных технических средств, но без экономических расчетов, без анализа динамики цен на древесину на «лесных» рынках и без привязки полученных натурных данных к таксационным выделам и хозяйственным частям лесничеств. В силу названной причины, такие данные не могут служить информационной базой для разработки долгосрочных планов ведения рачительного и доходного лесного хозяйства на конкретных территориях.
Еще, как о важном, в книге (на стр. 198) сказано, что в Германии, занимающие высокие посты служащие лесного ведомства несли и несут персональную ответственность за состояние доверенных им лесов и за совокупные результаты организуемой там хозяйственной деятельности. Такого у нас давно нет. В лесном хозяйстве СССР и РФ планирование и контроль были и остаются «привязанными» к выполнению обозначенных в краткосрочных планах и договорах конкретных мероприятий, а не к совокупным итогам долгосрочной хозяйственной деятельности в лесах. Поэтому за самое главное, а именно за происходящие изменения таксационных характеристик лесов в границах всей страны, субъектов РФ, лесничеств и в их хозяйственных частях, — спросу не было и нет, как нет и должностных лиц, ответственных за вышеуказанное. Такая ситуация, при которой есть спрос за разрозненные частности и безответственность за целое, не могла не ввергнуть наше лесное хозяйство в состояние, близкое к тому, в каком когда-то находилось ничейное «дикое поле».
Особенно интересной для читателей книги Х. Кюстера может быть XXIая глава. Ее название: «Леса как объект споров и противостояний. Лес в «тоталитарном государстве». Здесь, в частности, рассказано о том, что приход к власти в 1933 г. национал-социалистической рабочей партии Германии не уменьшил, но увеличил внимание государственных структур к лесам страны. Более того, руководители этой партии использовали сложившуюся в умах немцев любовь к своим лесам в интересах укрепления идеологии фашизма, чему способствовало признание лесов в качестве одного из «символов Третьего рейха немецкой нации». За вышеназванным, в частности, стояли:
● Концентрация всего того, что находится в сфере управления лесным и охотничьим хозяйствами в руках единой государственной структуры — «Имперской лесной службы». Эта служба имела ранг самостоятельного министерства, во главе которой стоял имперский форст- и егермейстер Г. Геринг — второе после А. Гитлера должностное лицо в германском правительстве.
● Несколько изданных «лесных» имперских законов (в том числе закон от 18.01.1934 г. против разорения лесов) и реальное хорошее состояние лесов Германии, что видели и о чем рассказывали те, кто побывал там во время и после войны.
Хорошее состояние лесов Германии было и остается при том условии, что там, как и в других развитых странах, нет и в помине той юридической нелепости в сфере организации лесопользования, которую теперь широко применяют и пропагандируют в России. Суть этой нелепицы:
а) массовая (тотальная) передача государственных лесов (под видом сдачи в аренду) тем, кто их вырубает ради незамедлительного получения собственного дохода и прибыли;
б) непонимание (или нежелание понять) теми людьми, от кого зависит будущее наших лесов, что аренда, как институт может иметь место только в отношении нерасходуемых вещей, а не лесов (древостоев), которые после их вырубки не могут быть возвращены арендодателю по очевидной непреодолимой причине;
в) такая организация лесопользования в государственных лесах, при которой наша еще недавно высокодоходная отрасль в виде быв. 1500 казенных лесничеств оставляется исключенной из общепринятой в развитых странах сферы социально-ориентированных товарно-денежных отношений. Это не может не вести к истреблению экономически доступных лесов теми предпринимателями, кто сегодня получил реальную возможность рубить деревья в не принадлежащих им лесах, руководствуясь единственной формулой: деньги — товар — деньги.
В той же XXI главе своей книги Х. Кюстер рассказывает об истоках развития в Германии особого вида политической деятельности людей в сфере противостояния разрушению не только лесов, но и других объектов природы.
За прошедшие годы люди с такой идеологией и кругом интересов умножились в числе и образовали партии «зеленых», занявшие в Германии (и не только в Германии) неслабые политические позиции.
В обойме официально признанных политических партий России партии «зеленых» нет, что с моей точки зрения достойно сожаления. Почему? Потому что их присутствие в парламенте, как и присутствие там лесоводов, могло бы способствовать улучшению качества принимаемых законов в таких сложных сферах как вопросы собственности и владения природными объектами, а также о такой организации их использования, которая находилась бы в русле долгосрочных стратегических интересов России.
В заключение считаю нужным высказать слова благодарности научному редактору Наталье Штильмарк, ее коллегам в институте имени Д.С.Лихачева и тем, кто им помогал, за то, что книга Х. Кюстера стала доступна нашим читателям.